После 14 лет супружеского счастья Вишванатан и Аруна приняли родительство с появлением сына, которого они назвали Ахил. Мы помним, что во время общения со СМИ Аруна раскрыла заботливую сторону своего мужа, Вишванатана. Она поделилась, что во время беременности он очень баловал ее.
He was born on 11 December, 1969 in Tamil Nadu, India. He has also earned a nickname “Lightning Kid”. He inspired generations to pursue chess game as the career. No doubt before Viswanathan Anand, nobody till now received commercial attention as an Indian Chess player.
Пятикратный чемпион мира GMI Висванатханд Ананд, с которым я имел возможность встретиться и посмотреть, как он играет, на душевной фотографии играет с мамой Розой в молодости
«В Индии есть такая традиция: Виши Ананд приглашает всех новых гроссмейстеров Индии к себе домой, и они получают огромную возможность посидеть с ним и вместе проанализировать партии», — Таня Сачдев в трансляции Chess24! Невероятный вклад в индийские шахматы🇮🇳❤️
Вишванатан Ананд о Магнусе против Гукеша, мошенничестве в шахматах,и о Хансе Ниманне
Журналист:
Вернёмся к тому, что вы сказали раньше — вы видите, как развивается это «медийное соперничество» между Магнусом и Гукешем. Недавно кто-то прокомментировал, что Гукеш не так хорош в быстрых форматах, и это вызвало бурю обсуждений. Считаете, это ограничивается только медийным пространством или всё-таки перерастает в реальное шахматное соперничество?
Ананд:
Магнус — он довольно откровенный человек, он прямо высказывается о людях. Но мы в Индии сейчас в такой фазе, когда подобные вещи «продаются». Я сам недавно дал интервью и удивился заголовку — это совсем не то, что я сказал, но потом понял: ну да, это привлечёт внимание.
Шахматисты отстают от медиа в том, как они представлены. Но не полностью. Сейчас они начинают понимать, насколько многое зависит от игры. Чувства, которые тебе кажется ты испытываешь — вполне могут быть настоящими.
Журналист:
Что вы имеете в виду под тем, что «отстают»?
Ананд:
Я имею в виду, что соперничество сначала создаётся в медиа, а только потом доходит до игроков. Возможно, Гукеш изначально вообще не думал, что его соперник — это Магнус. Думаю, он очень уважает Магнуса. Всё-таки Магнус на 10 лет старше и Гукеш рос, изучая его партии.
Но теперь он знает, что на каждом турнире их партия — в центре внимания. Он понимает, что если сыграет плохо — его начнут критиковать в соцсетях и везде. Мы все говорим, что нам всё равно на соцсети, но, если честно — нам не совсем всё равно.
И вот так эти чувства и накапливаются. Вот что я имел в виду под «отставанием» — что игроки сами с этого не начинают. Но слишком сильное влияние, чтобы они могли это игнорировать.
Ананд:
Он (Магнус) сказал: «Пока никто из них (молодых) не угрожает нам в каком-то фундаментальном смысле. Это не так, что, когда они играют, мы не понимаем, как с этим справиться.»
И это может быть вполне объективным утверждением. Судя по партиям, правда, складывается ощущение, что они пока действительно не представляют угрозу, но с другой стороны — они подтягиваются и становятся всё сильнее.
Но потом это подаётся в прессе, и все вне шахмат сразу думают: «Вот это да! Назревает великая шахматная вражда!»
Это немного как с крикетом — может быть, они потом вместе пьют в баре, а у нас складывается впечатление, что на поле они «ругаются». Или ещё лучше пример — бокс. Два боксёра перед боем начинают оскорблять друг друга, и всё это явно постановка. Но всё равно в какой-то момент начинаешь подозревать, что что-то настоящее между ними тоже есть.
Это способ «продать бой».
И мне кажется, что они и сами начинают в это верить. Они верят в собственную рекламную кампанию.
Журналист:
Магнус как-то сказал, что молодые игроки очень хорошо считают, но их инстинкты пока не так хороши, как у более старших игроков. Это логично, ведь они играют в шахматы меньше лет. Считаете ли вы это справедливым описанием молодёжи?
Ананд:
Да, думаю, это справедливо. Но молодые — это «движущаяся цель», они быстро учатся и адаптируются.
Так что — да.
Кроме того, Магнус, несмотря ни на что, выигрывает все турниры, в которых они тоже участвуют. И часто — с большим отрывом.
В Загребе, например, он был далеко впереди. Даже если он финишировал третьим в рапиде — в блице он всех обошёл с большим запасом.
В Норвегии — он всё равно выиграл.
Так что, с одной стороны, это не важно. Вопрос вообще — существует ли объективная правда?
В спорте важнее то, как это подать. И такие заявления — они «продают» наш вид спорта.
Так что, возможно, это и не так важно. Но я считаю, что правда — где-то посередине. Наши индийские игроки уважают Магнуса и Фабиано, они на них росли.
И в то же время — и наоборот. Старшие игроки иногда хотят напомнить: «Эй, не спешите меня списывать!»
Тут есть лёгкая ворчливость.
Но по большому счёту, Магнус, Хикару, Фабиано — они не делают нам одолжение. Они просто признают очевидное: молодёжь талантливая. И уважение с их стороны — это тоже фак
Ананд:
Проблема в том, что теперь мы почти никогда не доказываем факт читерства тем, что ловим кого-то с телефоном или когда ему реально передают информацию.
Теперь мы часто пытаемся решить, что кто-то жульничал, просто по качеству его игры.
Случай с Хансом Ниманном — это как раз такой пример:
«Нет шансов, что он мог бы сыграть партию такого уровня против Карлсена без внешней помощи.»
Это и есть суть подразумеваемого обвинения.
Журналист:
Да, и в интервью после партии он выглядел так, будто сам не знал, что сделал. Это часть аргумента, да?
Ананд:
Верно.
Но знаешь, я сам играл хорошие партии, после которых в комментариях меня спрашивали:
«А что бы вы здесь сыграли?» — я отвечаю: «Вот это.»
А мне в ответ: «Но это же проигрывает сразу!»
И я такой: «Окей…»
Иногда даже я сам не знаю, почему сделал тот или иной ход. Просто почувствовал, что он правильный. Это реальная часть шахмат.
Другой вопрос — был ли Ниман в состоянии сыграть такую партию?
Но ведь это не те основания, по которым можно легально сказать: «Это неправильно» или «Это обман».
Что касается обвинений Крамника — они тоже основаны на том, что игрок сделал 4 хода подряд, которые совпадают с рекомендациями компьютера.
Типа: «Как это возможно?»
Ну кто знает, может, это действительно в пределах наших возможностей.
Хотя многие обвинения в жульничестве всё-таки более очевидны.
Скажем, если игрок-новичок начинает играть на уровне гроссмейстера постоянно — не разово, а стабильно — это уже странно.
И здесь мы не просто интуитивно оцениваем игру, а проводим масштабный статистический анализ.
Потому что у нас есть данные — сотни миллионов партий, сыгранных онлайн.
Мы знаем, что определённые ходы на этом уровне делают только эксперты.
И что у игроков низшего уровня, скажем, за 1000 партий такой ход не встретится ни разу.
Так что, да, мы часто основываемся на статистике.
Это не самый приятный момент. Но такой анализ признан как часть борьбы с жульничеством.
На турнирах под эгидой ФИДЕ у нас очень серьёзные проверки на честную игру.
Сканирование на устройства, запрет на телефоны, даже часы нельзя проносить, ограничение на передачу информации. Всё строго.
